В детстве я занимался картингом. Стоило это поначалу пятьдесят рублей в месяц — деньги чисто символические. Учил какой-то известный в области тренер и его сын лет восемнадцати-двадцати. Ездили по импровизированной трассе на территории автобусного депо. По пути до места попадались злые собаки-охранницы. Я бросал им из пакета, который давала мама, куриные кости, чтобы целыми остались мои.
Мне нравилось ездить, но один раз я на повороте перепутал газ с тормозом и врезался в ограждение. Карт не пострадал, я тоже, но очень испугался; во рту пересохло так, что я не мог говорить до самого дома, куда меня отвёл лично тренер (я жил рядом). Он похвалил меня маме: мол, даже в такой ситуации я не нарушил технику безопасности, не убрал руки с руля. Но я просто оцепенел... так что хвалить было не за что.
Потом заниматься стали в астраханском парке «Планета»; за аренду требовалось платить, поэтому пятьдесят рублей превратились в пятьсот, а за участие в соревнованиях, которые проводились в одном из цехов простаивающего холодильного завода поблизости, нужно было докидывать.
Я участвовал в одних таких соревнованиях. Они были командные, и от каждого требовалось проехать сто кругов, чтобы результат пошёл в общий зачёт. Я проехал девяносто пять и вылез. Все орали: «Ваня, команда!» Мне было пофиг, а на меня обозлились: не доехал всего пять кругов — руки бы отвалились, что ли? На самом деле руки у меня начали отваливаться после пятнадцатого круга, а после пятидесятого я их перестал чувствовать вообще и рулил не знаю как. Так что я не «не доехал» пять кругов, а еле-еле проехал девяносто пять, ибо как раз «команда». Говорить никому не стал: какая разница, раз важен только результат? Команду я действительно подвёл, хотя участвовать в соревновании не горел желанием изначально; это была обязаловка.
Я всё время боялся газовать на прямой. Тренер-младший уговаривал меня на это на все лады, но страх был сильнее. Тогда он сказал, мол, ты так плетёшься, что я тебя на своих двоих обгоню; давай поспорим? Я согласился и легко его обогнал, даже не заметив при этом, что проехал быстрее, чем раньше. В дальнейшем сложностей с ускорением не было, а педагогический трюк я распознал (и оценил) лишь годы спустя.
После моего фиаско на соревнованиях родители аккуратно спросили меня, желаю ли я вообще этим заниматься дальше, а то всё стремительно дорожает: специальная форма, членские взносы за участие в командных заездах, повысившаяся плата в целом. Я с радостью и облегчением отказался, потому что хобби превращалось в спорт, обязанность, а я никогда не любил принудиловку; просто хотел кататься и вдыхать сухую пыль и запах отработанного машинного масла.
